Домой ▪ Все только начинается ▪ Дорога вся белая - Элигий Ставский

- Открой окно, — сказала Ира. — Мы не шли, а бежали.

- Это я закрыла все стекла, — сказала тетка. — Я почему-то мерзну. Сегодня, наверное, холоднее.

- А мне кажется, теплее, — засмеялась Ира. — Посмотри, как он загорел.

Тетка повернулась. Она сидела впереди, рядом с шофером.

- Я очень рада вас видеть, — проговорила она. — Как хорошо, что вы приехали именно сегодня!

Я молчал и смотрел на тетку. Каждый раз она разглядывала меня так, будто ждала, что в какой-то день я приду совсем непохожий на себя.

- Вы действительно очень загорели, — наконец объявила тетка.

Мне, наверно, надо было улыбаться. Машина остановилась на перекрестке. Потом опять поехала. Тетка повернулась к Ире.

- Мы все же не успеваем. Ведь надо заехать еще за Федей. Интересно, понравятся ему наши?

- Все будет хорошо, — сказала Ира, наклоняясь к тетке. — Я знаю, что все будет хорошо.

Мы остановились у одного магазина, потом у другого, потом у третьего. Ира и тетка выходили и каждый раз возвращались с пакетами и свертками. Я заметил, что тетка была сегодня слишком оживленная и веселая. Все время вертелась и мешала шоферу. Мне хотелось поговорить с Ирой, но Ира без конца разговаривала с теткой. Они вспоминали каких-то знакомых, каких-то приятелей и приятельниц. Я сидел и смотрел в окно. Время тянулось удивительно медленно. На крутых поворотах свертки падали. Я собирал их. Потом опять разглядывал прохожих. Один раз, когда мы стояли где-то на Загородном, к машине подошли двое мальчишек, заглянули внутрь, побарабанили пальцами по стеклу, прямо у меня перед носом, и отошли, строя рожи. И мне стало как-то тоскливо и нехорошо. Я подумал, что мне не нужно было приезжать. Я вспомнил наших ребят. Они уже пришли домой. Сидят и слушают радио или играют в домино.

Ира и тетка вернулись, и мы снова поехали неизвестно куда, мчась по улицам и кружась по переулкам. Я решил, что надо взять себя в руки. Ведь не будем же мы вечно носиться по городу.

- А где твои пакеты? — спросила Ира. — Твои пакеты где? Чемодан и сапоги?

- Вот здесь, внизу, — сказал я. — А почему ты спрашиваешь?

- Я просто вспомнила. Тебе не скучно?

Я хотел ответить, но не успел. Ира опять наклонилась к тетке. Машину тряхнуло.

- У нас будет этот, — сказала тетка. — Помнишь, я тебе говорила? — Тетка улыбнулась: — Саша, вы должны следить за ней. Сейчас красивых женщин воруют. Такая сейчас мода.

Ира рассмеялась. Я не понимал, что здесь смешного. Как будто мне очень нужно сидеть в этой машине и слушать эти разговоры. Словно я приехал сам, а не потому, что мы договорились. Ну, пускай день рождения. Но могла же Ира сказать мне по телефону, что нам лучше встретиться завтра. Почему же она не сказала. Неужели она не понимает, чего мне стоило приехать сюда.

Мы торчали целый час возле большого ателье на проспекте Майорова, и шофер, наверное, успел выспаться. Он спал, положив руки и голову на руль. Потом, когда мы поехали, Ира повернулась ко мне:

- Нам остались только цветы. За цветами - и все. Сегодня я буду пить коньяк. Самый крепкий.

Она смотрела на меня и весело смеялась. Я не понимал, что с ней происходит и что вообще происходит.

- Нельзя ли что-нибудь найти по радио? — спросила тетка.

- Помехи, — ответил шофер.

На этот раз мы ехали не так долго. Перед нами был белый дом с колоннами и возле дома сквер.

- Мы сейчас, — сказала Ира. — Достать цветы - это целая проблема.

Я видел, как Ира и тетка поднялись по лестнице, попробовали одну дверь, другую и вошли. Я сидел и смотрел на часы. Шофер спал. Ни одному человеку не было до меня дела. Но хорошо, что все уже наконец кончилось. Председатель говорил, что мы будем строить коровник. Завтра наши ребята уже не пойдут в яму. Но ведь никто у нас не умеет строить. Зачем же нас тогда посылали? У нас ведь квалифицированные ребята. А камни может таскать любой. Что они, сами не могли перетаскать эти камни?

В больших витринах стояли красивые цветы, белые и чуть розоватые. Иры и тетки не было очень долго. Я потер ноги, они совсем затекли, и решил, что лучше походить, чем сидеть. Открыл дверцу и вышел.

На улице было много воздуха и света. Солнце заходило. Оно освещало деревья в сквере, блестело в окнах. Вырастала первая трава, она была очень зеленая и какая-то светящаяся. Я потянулся и вздохнул. Над большой липой кружилась ворона. Листьев на деревьях еще не было, но что-то такое уже было, как паутина, как бахрома, и голыми деревья не казались. Я подошел к витрине и посмотрел на цветы. Они были удивительно нежные и как будто сейчас проснувшиеся. Ира и тетка все не показывались. Потом какой-то мужчина вынес корзину цветов и поставил в машину. Потом я услышал смех Иры и голос тетки.

- Цветы - это весна! — продекламировала тетка. — Всегда должны быть цветы...

Она спустилась по ступенькам вниз.

- И весна, — добавила Ира.

Она засмеялась. Шофер открыл дверцу.

Я вышел из-за колонны и тоже начал спускаться вниз. И вдруг мотор загудел, дверца хлопнула, и машина поехала. Это произошло совершенно неожиданно. Я стоял, а машина уходила. Они забыли про меня! Я смотрел на машину, смотрел на улицу. Во мне образовалась пустота, холодная и удушливая. Я видел себя очень отчетливо, точно видел другого. Стою на безлюдном тротуаре, плащ мятый, шарф съехал. Стою один, а они уехали. Мне показалось, что машина остановилась. Она остановилась действительно. Я услышал голос Иры:

- Куда же ты подевался, Саша, дорогой?

Машина подъехала. Я стоял.

- Иди же скорей! — сказала Ира. — Какой ты смешной! Потерялся, как Травка.

Мне хотелось сжать зубы. Я шагнул, ничего не видя, и сел рядом с ней.

- Красивые цветы. Правда, Саша? Вы любите цветы? — спросила тетка, улыбаясь.

Я сказал:

- Да.

Мы подпрыгивали на камнях и на рельсах. Мы ехали по каким-то улицам, по набережным, мимо парков. Я смотрел в окно и ничего не видел. Все как-то застыло но мне, и все на земле стало безразличным и страшно далеким. Я ехал вместе с Ирой, но она могла уехать и без меня. Я был ей совершенно не нужен. Машина остановилась, и мелькнуло лицо Федора Ивановича. Тетка стояла на тротуаре и говорила с ним. Я поднял свой чемоданчик и сапоги и старался не смотреть на Иру.

- Я выйду, — сказал я.

- Что ты, Саша! — Ира схватила меня за руку. — Мы все здесь поместимся. Подвинься немножко.

Я повернулся и увидел тетку, она села к нам, а Федор Иванович сел рядом с шофером. Он перегнулся и протянул мне руку.

- Опять встретились. Как дела-то?

Я что-то ответил.

-Такая погода. Такая весна, — проговорила тетка. — Давайте немного прокатимся.

- Ты любишь, Саша, большую скорость? — спросила Ира.

Я сказал:

- Да.

Я не знал, что мне делать. Я ненавидел себя за то, что остался в этой машине. Мне нужно было уйти. И может быть, уйти насовсем. Я бросил наших ребят. Я обманул их. И потом бежал по полю, потому что боялся опоздать на поезд. И все для того, чтобы получилось вот так. Меня возят как вещь.

Машина шла на большой скорости. Мелькали дома и улицы. Мы проехали под мостом. По обеим сторонам стояли огромные мрачные здания, холодные и безразличные. Потом потянулись стройки. Все время по сторонам виднелись громадные черные стены, пустые окна, краны, штабеля блоков и длинные заборы. Очень низко пролетел самолет. Потом шоссе стало совсем пустое.

- Это хорошо, что выдумали автомобили, — сказала тетка. — Приятно чувствовать скорость. Иногда этого хочется.

- Машина - это благо, — сказала Ира. — Словно полет.

Мы ехали куда-то дальше.

- Здесь уже были окопы, — проговорил Федор Иванович. — И вот там - окопы. Здесь кругом окопы. Когда видишь, сколько сделано, начинаешь понимать, что прошло много лет.

- Нет, не прошло никаких лет, — сказала тетка, — Все только начинается. Всегда все только начинается.

Федор Иванович повернулся и посмотрел на нее.

- Я не права? — спросила тетка.

Ира рассмеялась:

- Я согласна. Всегда все только начинается.

Федор Иванович лег плечом на дверь и прислонился головой к стеклу.

- Каждый год наступает весна, и каждый год приходит тепло, — сказала тетка.

Ира тоже что-то говорила о солнце, о весне, о том, что скоро должно быть тепло.

- Женщине нужно тепло всего мира, чтобы она имела что раздавать, — объявила тетка.

- Давайте повернем, — вдруг проговорил Федор Иванович. — Очень далеко.

Я посмотрел на него и почему-то вспомнил «солдатский вечер». И вспомнил, как он рассказывал про чужие окопы. Наверное, в окопах лицо у него было такое же, как сейчас, усталое и суровое.

Тетка замолчала.

Когда машина повернула к городу, впереди все было в дымке и в огнях. Рои и рои огней.

Я чувствовал себя нехорошо. Я был в этой машине посторонним.

Машину подбрасывало. Мы были уже в городе. Трамваи шли быстро и были почти пустые. Мы ехали у самого тротуара. Слишком близко к тротуару. И как-то опасно. Потом нам загородил дорогу какой-то мужчина. К нему подбежала женщина. Мужчина поднял руку. Мы не остановились.